Должна ли архитектура быть искусством?

К конференции был подготовлен целый список вопросов для обсуждения, но в сущности, все их можно свести к одному: должна ли современная архитектура быть искусством? Все остальные вопросы, зачастую пересекаясь между собой, лишь конкретизируют суть и механизмы этой дилеммы. И по мере погружения в проблематику становится ясно, что ответ не столь прост, как может показаться на первый взгляд.

 Например, была ли искусством народная изба? И была ли искусством рядовая застройка дореволюционных российских городов? Отсюда уже недалеко до вопроса: а что, собственно, такое искусство архитектуры?

 Не все вопросы удалось обсудить, в том числе – под «художественным» углом. Поэтому я остановлюсь на тех, которые получили, на мой взгляд, нужное, искомое направление дискуссии. 

 Итак:

 Должна ли современная архитектура (в частности, жилая) быть искусством?

 «Должна, но не может, – ответил на первый вопрос конференции архитектор Михаил Кондиайн. – Тренд современной цивилизации идет в совершено ином направлении. Сегодня задача каждого объекта – просто обратить на себя внимание, прорекламировать себя. Развитие цивилизации склоняет нас к такому подходу, в том числе и в архитектуре. Между тем, архитектор и раньше никогда не был просто рисовальщиком фасадов, а формировал образ жизни. А сейчас, когда у нас еще пытаются отнять общепринятые традиционные ценности, это становится еще более важным. Сегодня необходимо сохранить хотя бы комфортность среды с учетом психологии, санитарных и противопожарных вещей, безопасности и т.д. То, что сейчас делается, к сожалению, даже этой задаче не отвечает. Тем не менее, в любых условиях архитектор должен выполнять свою основную функцию модератора образа и качества жизни. Если мы и это потеряем, тогда будет катастрофа», – резюмировал Михаил Кодиайн.

 Хотя архитектор и не объяснял, в чем конкретно смысл выражения «архитектура как искусство», ясно, что это как минимум социально полезное служение.

 Гендиректор «ЮИТ СПб» Михаил Возиянов озвучил мнение цивилизованного бизнеса, согласно которому переход многих полномочий от архитектора к девелоперу объясняется естественными причинами.

 «Сегодня здания – это сложные системные объекты, которые нужно уметь грамотно эксплуатировать, а вот каким образом совместить роль архитектора и инженера – это очень важная составляющая вопроса. Экономика сейчас такова, что элитное жилье – это лишь небольшая часть зданий, небольшая часть рынка, где архитектура может себя проявить, в то время как все остальное – это массовое строительство. Архитекторы и девелоперы должны активнее взаимодействовать и вместе влиять на изменение нормативов на рынке массового строительства. При этом остается много вопросов о том, как именно организовать это взаимодействие», – считает Михаил Возиянов. 

 В ответ прозвучала реплика Михаила Кондиайна: «Работайте с хорошими архитекторами, которые могут координировать работу всех участников процесса»!

 «Комфортная среда обита-ния»: утилитарное, биологическое формирование среды или художественно-сформулированная среда обитания?

 Как верно заметил Вячеслав Ухов, противопоставление «или-или» в данном вопросе неуместно и носит скорее провокационный характер. Среда обитания двуедина, как двуедин и сам человек, имеющий материальную и духовную составляющие. Соответственно, «среда обитания только тогда комфортна, когда соответствует двуединой сущности человека. Вместе с тем, соотношение свойств этого двуединства в человеке бесконечно разнообразно. Такое разнообразие необходимых усилий для достижения “комфортной среды обитания” может быть нормой для разных градостроительных локализаций: будь то регион, будь город, район города, улицы, дворы и т.п. Это всегда разное соотношение одного и другого. При этом на деле мы, к сожалению, далеки от искомого баланса. К примеру, если речь идет об историческом центре Санкт-Петербурга, все согласны с тем, что художественные качества среды не вызывают сомнения. Все усилия сводятся к тому, чтобы ее не погубить. А вот инженерно-техническое, так сказать, утилитарное состояние вызывает серьезное беспокойство. Изношенные инженерные коммуникации, недостаток озелененных территорий, отсутствие парковок, пробки...» Современную же застройку архитектор назвал продукцией, удовлетворяющая в некоторой степени только минимальные утилитарные требования потребителя. «Даже в советский период ситуация была не столь удручающей. Заказчиком (инвестором) выступало государство, заказ выполняли проектные организации, строители – строили. Несмотря на понижение статуса архитектора, эта взаимозависимость не вызывала сомнения. Сегодня же все в руках самодостаточных строительных корпораций. Цель у таких организаций одна – максимальная прибыль с минимальным вложением средств. Таким структурам нужен проектировщик, выполняющий поставленную задачу, а не архитектор», – заключил Вячеслав Ухов.

Конкурсы против тендеров.

ФЗ №44

 Обманувший ожидания ФЗ №44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд», принятый на смену ФЗ № 94, фактически оставил в силе стоимость проекта как главный критерий отбора, лишь сделав более прозрачной схему заказа. Ясно, что и здесь качество архитектурных услуг всегда будет в проигрыше. Однако, как заметила архитектор и представитель КГА Анна Катханова, недостаточно просто усовершенствовать закон. Важно, во-первых, чтобы город четко знал, что он хочет получить в итоге конкурса. Во-вторых, важно связать закон о конкурсе с положением о госзакупках, иначе даже самые лучшие конкурсы останутся «бумажными». Архитектор призвала изучать положительный опыт Финляндии в этой сфере, а также плотнее взаимодействовать с юристами.

 Депутат Борис Вишневский призвал архитекторов активнее предлагать поправки в законы. «Я являюсь депутатом Законодательного собрания на протяжении шести с половиной лет, – сказал он. – И ни разу мы не получили от архитектурного сообщества хоть какой-то инициативы по изменению законодательства. Между тем, я не отношусь к тому числу депутатов, которые полагают, что они знают профессиональные вопросы лучше самих профессионалов и хотел бы, чтобы ваши мысли о том, что вам мешает, и что необходимо поменять, были направлены в ЗАКС. Наша задача перевести это на юридический язык, а от вас я хочу слышать, что делать, чтобы изменить ситуацию к лучшему», – подытожил депутат.

 На замечание Владлена Лявданского по поводу того, что большинство вопросов архитекторов к действующим законам и нормативам имеют отношение именно к федеральному законодательству, Борис Вишневский пообещал продвигать инициативы архитекторов на федеральный уровень.

Генеральный план-2018:

градостроительное развитие города-шедевра или рыночное землеустройство?

 Ответ оказался неутешительным: ни то и ни другое – еще хуже. Как заметил Борис Вишневский, «наш генеральный план – это результат столкновения различных лоббистских группировок».

 По мнению Александра Березкина, с каждой новой поправкой градкодекс все дальше и дальше уходит от вопросов градостроительства. Само слово «градостроительство» в градкодексе упоминается всего один раз, и то как «градостроительная деятельность»!

 Владлен Лявданский считает, что «если мы градостроительную деятельность в градкодексе определим как деятельность профессиональную, а не деятельность неопределенного круга лиц, то все встает на свои места. На сегодня главный вопрос, по его мнению, – это развести в градкодексе профессиональную деятельность в сфере архитектуры: строитель должен строить, архитектор проектировать, а застройщик реализовывать проект на своем уровне. Проблема в том, что застройщик не хочет такую ситуацию допустить».

 Вводя в тему второй сессии, модератор Сергей Цыцин акцентировал внимание на том, что Запад и Восток фигурируют в вопросе как понятия не столько географические, сколько ментальные и в чем-то аналогичные глобализму и регионализму. «Это не значит, – подчеркнул архитектор, – что на Востоке не строится архитектура, которую можно отнести к глобализму, и наоборот, но речь идет о некоем мировоззрении и подходах. Ведь что бы мы, архитекторы, не делали, мы все равно, сознательно или нет, выражаем некие мировоззренческие позиции, – сказал он. Упомянув известную книгу Джона Грэя «Поминки по Просвещению» (в которой автор раскрывает разрушительный для локальных культур характер идеологии Просвещения –  фундамента глобализма – И.Б.), он подчеркнул, что общества, основанные на традиционных ценностях, имеют большую устойчивость. Таким образом, в термине «устойчивое развитие» был акцентирован этический аспект.

 Нужна ли нам самобытность и в чем ее искать?

 Никита Явейн ответил на вопрос об архитектурной самобытности примерами своих работ для регионов (Псков, Томск, Пушкин и Московский район в Петербурге).

 Архитектор, в частности, рассказал о своем опыте проектирования в дереве, отметив, что приемы деревянного строительства «сидят у каждого русского в подсознании», что заметно помогает в работе. «Деревянное зодчество – единственная сфера, где российская архитектура может конкурировать с мировой. Русские понимают в дереве даже больше, чем финны! Но вся наша система нормирования борется с деревянным строительством: ни в одной стране мира нет такого жесткого регулирования, таких жестких пожарных норм! Система хочет уничтожить все образцы деревянной архитектуры и застроить все бетонными зданиями», – озвучил Явейн в своем выступлении.

 Я воспользовалась случаем, чтобы напрямую задать Никите Игоревичу свой давно созревший вопрос: считает ли он себя постмодернистом? Ведь то, как взаимодействует архитектор с региональными традициями и вообще с традицией в самом широком смысле – это, на мой взгляд, произвольная игра фрагментами при изъятии общей системности, причинно-следственной связи и ценностной иерархии традиционной архитектуры. А это собственно и есть постмодернизм.  К примеру, музей в Томске представляет собой гибрид античного периптера, русского терема с гульбищем, сибирского острога и православного храма, и все это – «в конструктивистском прочтении» и с произвольной перетасовкой пропорций. Так, если в традиции все, что кверху, сужается и облегчается (выражая тектонику и символизируя духовную вертикаль) то в Томском музее, на музейный «таунхаус», водружены тяжелейшие «барабаны» башен – как авангардная память об обезглавленных храмах? Уходя корнями в культ, традиция, как и культура, серьезна. И если авангард декларатиано боролся с традицией, то постмодернизм пародирует ее, и в какие бы экзотические одежды он не облекался – его игровой подход обесценивает традиционные смыслы и по сути разрушает их. И то, и другое дает широчайший простор для самовыражения, но… В ответ мистическая тайна красоты неумолимо покидает искусство.

Парадокс состоит в том, что архитектура, которую я считаю сугубо западной по подходу (а не по материалам и частным приемам!) и уверенно определяю как постмодернизм a la russe, для Никиты Явейна является примером региональной самобытности.

Глобализм в архитектуре: развитие или регресс?

 Отвечая на этот вопрос, Анна Катханова сделала акцент на системе ценностей как ключевом понятии в архитектуре. Глобализм тесно связан с идеей прогресса, тогда как сейчас мы постепенно возвращаемся к цикличной модели развития. Применяя схему качания маятника философа Питирима Сорокина, Анна Катханова привела Средние века и созданную тогда городскую среду как пример идеального баланса между материальным и духовным. Эпоха Возрождения обозначила собой поворот к человеку как мере всех вещей (среднее положение маятника). Современность представляет собой полное доминирование рационального и утилитарного над духовным. Культура себя изживает, но цивилизация остается, и отсюда, по логике вещей, недалек переход к новому повороту маятника, т.е. к новому циклу. Тем не менее, архитектор привела в качестве примера устойчивого преемственного развития соседнюю Финляндию, а именно ось Каласатама – Пасила в Хельсинки. Финны, в отличие от нас, всерьез (а не декларативно) озабочены проблемами устойчивого развития и предпринимают для этого ряд конкретных последовательных мер – от бережного отношения к историческому генеральному плану до решения проблем экологии и применения новейших постулатов современной градостроительной науки. Таким образом, при исповедовании ценностей устойчивого развития глобализм и регионализм способны гармонично уживаться, – подытожила Анна Катханова.

 Архитектор Святослав Гайкович «двумя руками» проголосовал за глобализм, поскольку, по его мнению, регионализм у нас всегда в подсознании, унаследованный от наших предков. А вот обеспечить полный инструментарий проектирования и технологий в строительстве может только глобализм, общий – политический и профессиональный.

 Петербургский стиль: градостроительные исторические признаки, масштаб, ассоциации, декор?

 Сущность петербургского стиля в двух словах выразил великий Пушкин: «строгий, стройный вид». Чтобы понять принципы и механизмы рождения этого стиля, необходимо обратиться к истории создания Санкт-Петербурга. Указы Комиссии о Санкт-Петербургском строении и Комиссии для устройства городов Санкт-Петербурга и Москвы, трактат-кодекс «Должность архитектурной экспедиции», а также сохранившиеся планы и чертежи говорят о строжайшей градостроительной дисциплине и жесткой регламентации застройки. Все элементы города от общего плана до отдельных элементов благоустройства должны были подчиняться единому архитектурно-планировочному замыслу. Костяк города составляла система улиц и площадей как важнейших узлов с главными культовыми, административными и торговыми зданиями-доминантами. Каждая улица должна была иметь свой характер, что обеспечивалось в том числе и «образцовыми» проектами, на которые обязаны были ориентироваться архитекторы и застройщики. Наличие рядовой, фоновой застройки и продуманной системы доминант – одно из важнейших условий единства и цельности городского облика.

 Таким образом, петербургский стиль – это в первую очередь строгая архитектурно-планировочная дисциплина и отражаемая ею иерархия ценностей. И уже потом – собственно стилевые вопросы. Таким было мое сообщение.

 Резюмируя дискуссию, можно сказать следующее.

 Происходящие в архитектуре негативные изменения имеют глобальный характер и связаны с кардинальной сменой ценностей. В рыночной экономике все измеряется рублем, а в нашей стране, к сожалению, – преимущественно коротким рублем. Поэтому российские архитекторы еще больше, чем на Западе, подвержены давлению строительного лобби.

 Можно согласиться с тем, что ключевым звеном предстает вопрос системы ценностей. Если традиционные ценности (пусть даже в современном секулярном варианте ценностей устойчивого развития) берутся за ориентир, то противоречие между Востоком и Западом начинают стираться.

 Помимо вопросов общих, нашлось место и конкретике. У архитекторов есть дополнительный стимул сформулировать те законодательные предложения, которые ЗАКС в лице депутата Вишневского готов транслировать на федеральный уровень.

 Завершая конференцию, президент Санкт-Петербургского Союза архитекторов Олег Романов пообещал продолжить трехсторонние встречи в рамках конференции «Архитектура, бизнес и власть: поиск баланса».