Дискуссия в рамках открытия выставки «Общественные (публичные) пространства – будущее Европы»

Государственный̆ музей архитектуры им. А.В. Щусева совместно с Европейским культурным центром Россия и Европейским культурным центром Италии представил выставку «Общественная архитектура – будущее Европы». Выставка продлится с 31 января по 10 мая 2020 г.

К открытию экспозиции «Общественная архитектура – будущее Европы» был приурочен круглый стол с участием известных в России и за рубежом специалистов в области архитектуры.

Выступавшие на круглом столе обсудили пути создания комфортной̆ городской̆ среды и эффективной транспортной̆ инфраструктуры. Состоялся разговор о принципах взаимодействия архитекторов с культурными институциями и особенностях проектирования в охранных зонах исторических городов, об отличиях публичных пространств от общественных.

Круглый стол вела Дарья Алексеенко – операционный директор архитектурного бюро «Стрелка Архитектс»(COO StrelkaArchitects) и преподаватель программы Архитекторы.рф, куратор образовательных программ детской архитектурной школы «Драконопроект».

Предлагаем вашему вниманию выдержки из выступлений участников круглого стола.

Елена Штубова – директор Музея архитектуры и дизайна УрГАХУ в г. Екатеринбурге, историк, специалист в области теории и истории архитектуры и морфологии общественных пространств:

- Прежде всего, хочу подчеркнуть, что не являюсь сторонником противопоставления таких понятий, как «публичное пространство» и «общественное пространство». Возможно, данный подход связан со стремлением провести дефиницию в толковании публичного и общественного. Зачастую, публичное пространство рассматривается как открытая, общедоступная территория, предназначенная для отдыха: скверы, парки, зоны рекреации в городском ландшафте. Пространство общественное приобретает функцию коммуникации. Задача архитектора в данном случае – наделить общественное пространство соответствующими объектами и инфраструктурой, реализующими данную функцию в интересах конкретного сообщества. Такой подход к организации общественных пространств хорошо виден на примере реновации старых промышленных районов с некогда мощным производственным потенциалом в городах России и Европы.

В последние годы наблюдается существенное изменение в представлении о тех задачах, которые стоят перед архитекторами в части адаптации индустриального наследия к современному городскому ландшафту. Это заметно на уровне государственной политики, частной проектной практики, резолюций международных организаций, которые занимаются сохранением наследия, доставшегося нам в виде исторических промышленных территорий.

В частности, в Германии в Эссене на территории бывшей шахты появился знаменитый музей промышленного дизайна (RedDotDesin). Этот и другие музейные комплексы изначально создавались с целью сохранения индустриального наследия с обязательной музеефикацией производственных корпусов и технологического оборудования. Сейчас отношение к таким пространствам коренным образом меняется, что уже зафиксировано в нормативных документах, в частности в известных «Принципах Валлетты», принятых XVII Генеральной ассамблеей ИКОМОС в 2011 г. Данные положения ориентируют на полный пересмотр подхода к задачам сохранения и управления индустриальным наследием. 

Изменения эти связаны, прежде всего, с переоценкой значимости не только материального, но и нематериального наследия. Они касаются идентичности этих районов, так называемого «духа места», затрагивают общие критерии оценки городского ландшафта. Появился даже такой термин, как «исторический городской ландшафт», который учитывает не только сам памятник, его реконструкцию, реставрацию, но и то, как он вписывается в существующую структуру города, района с учетом их развития.

Еще одно новое понятие – «городской пейзаж». В нормативной документации он упоминается как горизонт города, определяющий влияние реконструкции, адаптации индустриального наследия на изменение общего представления о территории.

Отдельного рассмотрения требует тема идентичности. Речь идет о том, как местное сообщество принимает проекты реконструкции и как видит свою дальнейшую жизнь в связи их реализацией. На Урале в последние годы проблема идентичности активно обсуждается. Появилось несколько интересных проектов, касающихся небольших старых уральских городов, где сохранилось мощнейшее индустриальное наследие в виде целых комплексов старых железоделательных заводов XVIII–XIX вв. Данные памятники находятся зачастую в руинированном состоянии, обладая при этом огромным потенциалом для того, чтобы полностью реанимировать всю территорию, включая природный ландшафт и городскую историю. 

В связи с этим интересен опыт Ре-Школы, возглавляемой архитектором Наринэ Тютчевой. Предлагается не просто музеефицировать сохранившиеся уникальные объекты горнозаводской цивилизации Урала – доменные печи, мартеновские цеха, складские помещения, но создавать на данных территориях зоны для коворкинга, проведения всевозможных форумов и т.д., то есть организовывать общественные пространства и вписывать их в существующий исторический индустриальный ландшафт. 

Чрезвычайно важно при этом подключать местное сообщество к обсуждению проблем современного городского ландшафта, проводить кампании по мониторингу и изучению мнения горожан. Известно, что подобные мероприятия планируются или уже осуществляются в промышленных центрах Европы. Таким образом, обозначилась общая тенденция к переходу от простого сохранения, реконструкции и консервации памятников промышленной архитектуры к их более глубокому осмыслению, приспособлению и вписыванию индустриального наследия в контекст современных городов.

Андрей Боков – Народный архитектор Российской Федерации, доктор архитектуры, вице-президент Международной академии архитектуры, президент московского отделения Международной академии архитектуры:

- Ощущение отличия «публичных» и «общественных» пространств, о котором шла речь в начале, порождено не вполне очевидным для многих фактом, что такие пространства не одинаковы.

В основе этих пространств находятся два абсолютно разных корня, два разных источника, что порождает два явления с разной природой. Одни пространства принадлежат соседям по местным, локальным сообществам, склонным к замкнутости и консерватизму. Их представители стараются всячески сохранить свою жизнь и свое окружение в неизменном виде, высоко ценят местную церковь, свои дворы, скверы, пивную, свои магазины.

Другие пространства являют собой нечто прямо противоположное. Они формируются перекрестками дорог, узлами, вокзалами с малыми и крупными торгово-развлекательными центрами и т. д. Такие пространства наполняют люди не знакомые и не знающие друг друга.

Одни пространства принадлежат четко очерченным обществам и эмоционально ощущаются «своими» и сакральными. Другие наполнены меняющейся и пестрой «публикой», без определенных очертаний и внутреннего единства. Предками первых являются храмы и соборные площади. Предками вторых – рынки и ярмарки.

Каждый из нас многократно в течение своей жизни выступает в двух ролях, оказываясь в разных ситуациях и средах. Между этими полярными типами есть огромное количество промежуточных состояний, у каждого из которых своя стратегия, свой язык и характер поведения. Смешение, попытки применить одинаковые рецепты в отношении всех пространств – наивны. Больше того, пространства, о которых идет речь, принципиально отличаются от домов и зданий тем, что они неповторимы и уникальны. Дома могут быть одинаковыми, стандартными, типовыми, но пространства, как правило, не похожи одно на другое. Всем этим великим перекресткам, узлам и вокзалам, необходимо присутствие в современном глобальном контексте. Они должны обновляться как можно быстрее. Новые переживания, новые ощущения необходимы именно там.

На прямо противоположном полюсе, для консервативных, замкнутых, соседских, муниципальных сообществ важно сохранение того, что есть. Мы, к сожалению, не умеем воспитывать, сохранять, культивировать соседства, которые упорно разрушались Советской властью на протяжении 70 лет. Но мы и не научились создавать транспортно-коммуникационные узлы, подобные тем, которые существуют во всех городах-лидерах, включая Токио и Сеул. Говорить сегодня о некоем абстрактном городе и невнятном общем пространстве совершенно недопустимо, это большевистский подход, который игнорирует новую реальность. 

Реальность эта все чаще определяется как пост-город, мета-город. Она предполагает совершенно иной набор возможностей. Люди хотят жить в пространстве, которое им не навязано, которое они сами выбирают, жить в мире, допускающем выбор той или иной среды. Для того, чтобы воспитывать и иные открытые пространства, которые нас так волнуют, нужно перестать верить в догмы и простые схемы, довериться архитектуре и здравому смыслу, о котором мы часто забываем.

ИД «Строительный Эксперт»: каким образом в Москве и других российских городах сохранить разумный баланс старого и нового?

Елена Штубова:

Соглашусь с Андреем Владимировичем в том, что при организации открытых пространств следует воздерживаться от универсальных оценок и подходов. Не так важно, как они будут называться – «публичные» или «общественные». Главное понимать, что у каждой точки на карте города своя функция. Действительно, есть территории, где очень важно сохранить генетический культурный код и подчеркнуть их идентичность. Следовательно, когда архитектор работает с такими территориями, во главу угла ставится достижение образности, художественной выразительности тех построек, которые там возникнут.

Когда в поле зрения архитектора оказались те публичные пространства, на которые возложено решение логистических задач, то конечно должны превалировать утилитарные принципы построения территории, стремление к использование новых технологий.

Если говорить о сочетании старого и нового, то нужно исходить из коммуникации с сообществом, изучения мнения его представителей, из понимания того, для чего нужно сохранять это наследие и как его можно использовать с пользой для жителей. Чем разумнее и теснее будет налажено обсуждение этих вопросов с населением, тем больше перспектив для сохранения для будущих поколений тех или иных памятников и пространств с ними связанных.

Андрей Боков:

Известны две разные стратегии, которые выбирают большие города в отношении своего прошлого. Есть Нью-Йорк, Антверпен, Роттердам, не столько пекущиеся о силуэте и историческом наследии. Сквозь ткань восхитительной старой застройки здесь постоянно пробивается нечто новое и достаточно агрессивное. В Париже все строго разделено. Район Дефанс с небоскребами, стоящими на гигантском транспортном узле позволил сохранить исторический центр, уникальный ансамбль ансамблей XVIII–XIX столетий.

Судьба российских городов выглядит менее определенно. Мы до сих пор не можем понять, какую стратегию избрать и к какой культуре принадлежим. Вместе с тем, на генетическом уровне нам ближе континентальная культура и город Париж, но на практике нас несет в сторону Нью-Йорка.

На протяжении XX в. мы несколько раз пытались уничтожить следы предшественников. Авангард отрицал модель города, созданную в имперский период, сталинский ар-деко и неоклассицизм стирал следы авангардной архитектуры. Хрущев сломал все, что делалось Сталиным, а современный девелопмент разрушает то, что было сделано в период так называемого советского модернизма. В итоге Россия – страна фрагментов, Москва – город постоянно спорящих фрагментов.

Это состояние порождает очевидную необходимость обеспечить некоторую целостность того, что является нашим национальным пространством, национальным ландшафтом. Выйти из состояния неопределенности невозможно без представлений о новой целостности, без видения будущего, без осознания того, что многие называют пост-городом. Что такое пост-город? Если 60% наших соотечественников говорят, что они хотят жить в собственном доме с дверью, открывающейся на улицу, а не в сторону соседней квартиры, то с этим нужно считаться. 

Абсолютное большинство американцев и европейцев живут именно в таких домах. Так жила наша страна до 1950-х гг., но затем нас заставили жить в одинаковых домах, единственно возможным и странным образом. Следы этого образа жизни сохраняются до сих пор. Окружающий нас круг стран-лидеров прошел через так называемую инфраструктурную революцию, выстроил новую коммуникации, что привело к появлению пост-города, города без границ. 

Нам только предстоит завершить программу создания новой инфраструктуры, а инфраструктура, наконец, объединит деревню с городом в единое многообразное общее национальное пространство. 

Источник: https://ardexpert.ru/article/17585

20.02.2020, 1080 просмотров.