Интервью с Михаилом Олеговичем Кондиайном

Архитектор Михаил Олегович Кондиайн – генеральный директор архитектурного бюро «Земцов, Кондиайн и партнёры», лауреат Государственной премии России и Премии Правительства Российской Федерации, член Градостроительного совета Санкт-Петербурга и выпускник СПбГАСУ. Он рассказывает о поисках своего призвания, о градостроительной политике в России и о наиболее значимых проектах архитектурного бюро.

– Михаил Олегович, что послужило для Вас толчком при выборе профессии архитектора?

– Я родился и вырос в Санкт-Петербурге, мои родители – геологи. Много раз ездил с ними в экспедиции на Приполярный и Полярный Урал и думал, что буду продолжателем их профессии. Но однажды летом я со своим приятелем, который поступал в МАРХИ, зашёл в этот институт. На меня произвели очень сильное впечатление проекты, которые висели там на стенах. Это были очень интересные, масштабные работы. Я резко изменил своё мнение о будущей профессии и стал ходить на подготовительные курсы для поступления в СПбГАСУ. Подготовился и поступил.

– Почему Вы выбрали именно этот университет?

– Выбор был между Академией художеств и ЛИСИ (так тогда назывался СПбГАСУ). Но наш университет всегда давал более расширенное образование, выпуская не художников-архитекторов, а архитекторов-инженеров. И такой взгляд на архитектуру мне ближе.

– Какие люди, обстоятельства, проекты оказали на Вас наиболее сильное влияние в годы учёбы? Кого бы Вы могли назвать своим учителем?

– Учителем была сама окружающая обстановка. Наши преподаватели занимали очень демократичную позицию, давая нам возможность учиться друг у друга и изучать мировой опыт. Очень сильное влияние оказал на меня журнал «Японская архитектура». На тот момент архитектура этой страны представляла собой цельную идеологию. Она производила на меня сильное впечатление.

Перед защитой диплома мне очень помог тогда ещё молодой преподаватель архитектурного факультета Леонид Павлович Лавров. У него были подборки переведённых статей об архитектуре жилых комплексов со всего мира. Это сформировало моё представление о том, на что надо обращать внимание, что важно для людей, как этим заниматься. Я выбрал темой своего диплома «Жилой комплекс в Ленинграде».

– Приходят ли в Ваше архитектурное бюро выпускники СПбГАСУ? Как Вы можете оценить их профессиональный уровень?

– Наши молодые сотрудники делятся примерно пополам: одна половина закончила Академию художеств, вторая – СПбГАСУ. Студенты нашего университета часто приходят к нам на практику, некоторые из них остаются работать. Все, кто хочет чего-то достичь, работают хорошо независимо от того, какой вуз они окончили.

Нужно признать: чтобы освоить азы профессии, необходимо поработать в архитектурном бюро ещё несколько лет после окончания высшего учебного заведения. Только после этого можно считать себя архитектором.

– Согласны ли Вы с утверждением: «Архитектура становится более синтетической и подверженной влиянию других сфер искусства и науки»?

– Архитектура впитывает самые разные идеи, тенденции и новые технические возможности нашего мира. Для меня самым важным является не столько фасад здания, не его внешний вид, а образ жизни, который формирует архитектура. Главное, чтобы он был интересным, комфортным и позволял бы личности развиваться. А формообразование и декоративное оформление здания – это уже вторично.

– Как, на Ваш взгляд, складываются сегодня в Петербурге отношения архитектора и власти?

– К сожалению, почти никак. Некоторые проекты проходят, по сути дела, без системы согласований, без обсуждения с Градостроительным советом. Мы не застрахованы от градостроительных ошибок, потому что при проектировании надо учесть очень большое число аспектов. Иногда этого не происходит.

Градостроительный совет, который воплощает взаимоотношения между архитектором и властными структурами, должен быть весомым органом, помогающим власти обеспечивать высокое качество архитектурных и градостроительных решений. К сожалению, этот совет занимается исключительно архитектурными вопросами. Глобальные градостроительные проблемы Санкт-Петербурга решает Научно-исследовательский и проектный центр Генерального плана.

Хотел бы отметить, что сегодня в городе нет градостроительной политики в общепринятом смысле слова и нет градостроительной идеологии. Мы потеряли советскую градостроительную школу, а новой не приобрели. Старая школа устарела, поскольку в обществе возникли совершенно другие отношения. Новой градостроительной идеологии, к сожалению, не возникло, и это часто превращается в проблему. Застройка ведётся, исходя из интересов собственника земли, который хочет получить максимальную прибыль, а чиновнику важно, продав участок инвестору, пополнить бюджет города. Что эта сделка принесёт для структуры города, для транспортной системы и пассажиропотоков, для маятниковой миграции и распределения рабочих мест – это уже никому не важно. Всё это превращается в большую отложенную проблему. Наш город очень бурно расширяется, но никто не задумывается, как справляться с этим огромным организмом в будущем. Рассчитывать, что всё уладит свободный рынок – большая ошибка.

– Как Вы оцениваете современное строительство в Санкт Петербурге? Не превращаются ли новые районы города в своеобразные гетто?

– Новые районы – это, зачастую, некие «выселки». Дело в том, что у нас только декларируется комплексная застройка. В новых районах строится детский сад, школа и какой-то минимум обслуживающих учреждений. Но это далеко не комплексная застройка, которая подразумевает, что каждый новый район должен строится по принципу небольшого города. В нём должны быть свой центр, свои общественные пространства, свои площади. Вокруг центра должны располагаться предприятия с градообразующими функциями – обслуживание, медицина, образование. А главное – в каждом таком районе должно быть создано максимальное количество рабочих мест для самых распространённых профессий. Если этого не сделать, то город будет захлёбываться от ежедневной трудовой миграции, в которую втягивается всё большее и большее число людей ежедневно.

Это отчасти происходит и потому, что Градостроительный совет имеет сегодня чисто совещательную функцию, а должен играть важную роль и обсуждать общие вопросы и проблемы развития Санкт-Петербурга.

– Должно ли государство влиять на архитектурный процесс?

– Правильнее будет сказать, на градостроительный. В сталинские времена архитекторам диктовали, в каком стиле им работать. Это чрезвычайно порочная практика: архитектура должна отражать развитие самого общества. Если мы сравним советскую архитектуру и архитектуру Европы и Америки, то увидим большую разницу. Западная архитектура шла своим нерегулируемым путём, не по указке.

Градостроительство – это та область, в которой специалисты должны предложить властям долгоиграющие модели развития. А Правительство Петербурга или России должно их принять и утвердить в качестве программы. Градостроительство – очень сложный процесс, в котором участвуют и экономика, и законодательство, и социология, и промышленность. Всё это должно быть гармонично увязано между собой.

– Как сегодня складываются отношения архитектора и заказчика?

– К сожалению, эти отношения в нашей стране всегда были непростыми. Статус архитектора сегодня занижен. До революции архитектор отвечал за расходование средств, за ход строительства и имел большую власть на стройке, на нём лежала большая ответственность. Сегодня роль архитектора сведена почти что на уровень обслуживающего персонала. А ведь статус архитектора и результат его деятельности связаны.

– Какие проекты Вашего архитектурного бюро Вы считаете наиболее значимыми?

– Один из таких проектов – это «Невский Палас Отель», в котором была продемонстрирована идея сохранения внутренних пространств исторической жилой застройки. Раньше, когда кварталы уходили под капремонт, то оставляли только наружные фасады, а внутри возникала новая застройка. Терялась структура петербургских дворов, которые можно было бы сохранить. Мы создали проект двух пассажей, ведущих с Невского проспекта на Стремянную улицу, который получил серебряную медаль Всемирного биеннале. Через десять лет один из этих пассажей был реализован в отеле «Невский Палас».

В проекте новой сцены Александринского театра мы постарались продемонстрировать некий подход к сохранению ценных элементов старой застройки и привнесению в неё новых функций, новых материалов и новых форм. В результате возникло пространство, в котором старое и новое гармонично сочетаются. За этот проект мы получили Премию Правительства Российской Федерации, Премию Правительства Санкт-Петербурга и награду «Хрустальный Дедал». Важной работой стал конкурсный проект Международного аэропорта в Пулково.

Один из программных проектов – это бизнес-центр и жилой дом в Зоологическом переулке. Там располагалось старое общежитие, которое находилось в аварийном состоянии. Это здание было решено разобрать и воссоздать заново, под ним теперь построен трехэтажный паркинг. В результате воссозданное с реставрационным качеством здание получило очень высокую капитализацию, и его полностью купил «Газпром». Это уникальная ситуация: в центре Санкт-Петербурга возникло историческое по форме, но современное по содержанию здание с большой парковкой.

По нашему мнению, так и надо поступать с рядовой, не самой ценной застройкой центра Петербурга, чтобы убирать автомобили с улиц. Нужно обеспечивать эти дома комфортными парковками, современными лифтами и инженерными коммуникациями. Это дало бы зданиям новую жизнь и позволило бы людям, у которых есть деньги, жить в центре города в нормальных современных условиях. Если этого не разрешить, в нашем городе начнётся субурбанизация: обеспеченная часть населения станет уезжать из центра в новые жилые комплексы, а в центре останутся коммунальные квартиры, в которых будут жить малообеспеченные люди и пенсионеры. В результате историческая застройка будет постепенно деградировать. История развитых стран показала, что это естественное развитие неконтролируемой ситуации (так зарождались многие гетто).

– На Ваш взгляд, какие здания и сооружения, появившиеся в нашем городе за последние двадцать лет, наиболее интересны?

– Я бы выделил премиальные жилые комплексы, в которых у архитектора была возможность добиться высокого качества. Это происходит, когда заказчик не давит на архитектора и не навязывает ему псевдоисторизм. В хорошем современном стиле выдержан, например, жилой комплекс Docklands. Есть отдельные дома в центре города. Например, мне очень нравится дом архитекторов Рейнберга и Шарова, расположенный за Казанским собором.

– А что Вы думаете о новой городской доминанте – «Лахта-центре»?

– Когда строится одиночный небоскрёб, это почти всегда становится проблемой. Район небоскрёбов воспринимается легче, он перестаёт конкурировать с главными акцентами и историческими доминантами. Сейчас эта башня с некоторых точек «спорит» с Петропавловской крепостью и другими доминантами, что немного обидно для нашего города. Слава Богу, небоскрёб ушёл из центра города, это уже большая удача. В непосредственном приближении это интересный комплекс. Хочется надеяться, что он будет развиваться.

 Беседовала Елена Шульгина: https://www.spbgasu.ru/Novosti/5687/

07.02.2022, 645 просмотров.