Архитектурный Петербург
электронный бюллетень

Информационно-аналитический бюллетень

Союза архитекторов Санкт-Петербурга,

Объединения архитектурных мастерских Санкт-Петербурга,

Ассоциация СРО «Гильдия архитекторов и инженеров Петербурга»

Главная / Статьи сайта / Архитектурная концепция православного монастыря как «Града небесного на земле»

Архитектурная концепция православного монастыря как «Града небесного на земле»

Целое тысячелетие неотъемлемой частью русской жизни была православная церковная культура, основные качества которой воплощала жизнь монастырская. Монашеские обители были, есть и будут осуществлением идеи «дома Божия» на земле, средоточием духовного образа православного человека и российского ландшафта, создателями архитектурного облика русской земли.

История русского монастырского строения начиналась в XI веке. К началу XX века на территории России располагалось более полутора тысяч монастырей, пустыней, скитов и общин.

Их неоднократно постигало запустение от людского нерадения и царской немилости, разорение от военных нашествий и ветшание от времени. Менявшиеся художественные вкусы и архитектурные стили тоже сильно влияли на пространственный облик обителей.

Тема настоящей публикации созвучна целому ряду дипломных работ семинаристов и более чем полусотни кандидатских диссертаций защищенных так в духовных, так и светских ВУЗах.

Как в работах неискушенных семинаристов, так умудренных пастырским опытом соискателей кандидатских диссертаций, четко определяются три основных причины по которой они выбрали тему церковно-археологического исследования того или иного монастыря.

Во-первых, исследуемые ими монастыри значительно пострадали в период советской власти и поэтому долгое время пребывали в определенной безвестности не только в среде широкой общественности, но даже и у местного населения. Дипломанты и диссертанты полагают полезным обратить на них внимание, ибо многие и многие годы эти монастыри являлись местом подвижничества и дерзновенной молитвы за весь мир, Россию и местных жителей.

Во-вторых, история изучаемых обителей ранее не была объектом специального научного исследования. В небольших популярных публикациях, как правило, местных краеведов, не использовались архивные источники, имеющиеся сегодня в распоряжении исследователя.

И, наконец, в третьих, чисто практическая сторона исследований – в деле восстановления разрушенных храмов и монастырей постепенно сформировались два направления: воссоздание строго в соответствии с историко-архитектурными традициями и современная реконструкция – «новодел», согласно вкусу и платежеспособности заказчика.

Архитектура и интерьеры храмов, в особенности иконостасы и живопись, оказывают значительное воздействие на духовное состояние молящихся или просто посещающих эти храмы людей. Поэтому сохранение первозданной архитектуры неким образом связывает нас с предыдущими поколениями, с древними создателями наших храмов и обителей, позволяет нам, насколько возможно, мыслить и чувствовать так, как они.

Первозданный образ монастырской архитектуры

Российская монастырская архитектура формировалась под жестким влиянием религиозно-догматических, культурно-исторических и природно-ландшафтных условий. При этом основные планировочные решения зависели от функциональных и религиозно-символических предпочтений.

Монастырь есть «иномирье – образ града небесного» на земле. Знаток христианской теологии Л.Лебедев пишет, что «в наиболее чистом виде образ Града Небесного осуществлялся в русских монастырях, особенно тех, что находились в стороне, вдали от шумных городов… Такие монастыри, и наипаче те из них, что имели белокаменные стены и белокаменные храмы, увенчанные золотыми куполами, и воспринимались и были подлинно образами Града Небесного, возникшими на земле как напоминание и свидетельство о конечной цели христианского жительства – достижении вечного пребывания с Богом в Его Небесном царстве и Иерусалиме Новом...».

В тексте Откровения Иоанна Богослова образ Нового Иерусалима явлен автору как вознесенный на высокую гору: «И вознес меня в духе на великую и высокую гору и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога». Сама идея вознесенности на гору связана с Преображением и Вознесением Христа.

В условиях русской культуры это привело к тому, что идеальный абстрактный образ апокалипсического Града Небесного был воспринят как реально существующий на земле – дело было только за его нахождением где-то в иномирье «края земли».

Идея мифологического острова как центра «иномирья» трансформировалась в идею острова спасения, коим мыслилась, прежде всего, сама Святая Русь (остров православия среди враждебного моря иноверческих племен), православная церковь («ковчег спасения»), монастырь («новая земля и новое небо»), храм («престол Бога и Агнца»).

Вещные знаки и символы монастырской архитектуры

Все это привело к тому, что православный монастырь как священная обитель мыслился реальным воссозданием на земле Града Небесного. При этом очень важным считалось воссоздание сакральной топографии – вознесенности на гору и островное (читай уединенное) положение.

Принцип вознесенности на гору, выделением из пейзажа самим своим расположением на холме, соблюдался по мере возможности русскими мастерами.

Расположение монастыря у реки, естественного или искусственного водоема было заменой «идеи острова» там, где отсутствовали соответствующие природные условия. Завораживающие картины перевернутого, симметричного небесам, отражения в водах является очень важной составной иномирной образности монастыря.

Что же касается источника «реки жизни», упоминаемого в Откровении, то он в местных условиях приобрел вид колодца святой воды, который должен быть в каждом монастыре.

Символика камня как сакрального материала была очень близка и понятна русским мастерам и заказчикам более всего.

Даже когда монастыри первоначально возникали как деревянные строения, упорная мысль о соответствии небесному образцу заставляла поколения людей заменять сугубо временный материал – древесину на камень – материал вечный.

Там же, где внимательно относились к каноническому первоисточнику, обратились к понятию «прозрачности и чистоты стекла».

Показательно, что в литературных источниках церковное здание уподобляется зеркалу или оку: «Церковь во имя живоначальные Троицы отовсюду видима, яко зерцало», «посреди же убо лавры стояще богоматери церковь яко некое око».

Понятие кристальной чистоты стекла ассоциировалась с понятием белизны, отчего стены монастырей, хотя бы в основании, строились из белого камня, а далее покрывались побелкой.

Белизна храмов диктовалась их уподоблением самому Богу, блеску его славы: «Он имеет славу Божию; светило его подобно драгоценному камню, как бы камню яспису кристалловидному».

Золото глав церквей возжигалось над монастырями как высшее выражение славы Божьей, дарующей людям преображенный «Свет Божий».

Принципы формирования «хлева овечьего» монастырского пространства

Вокруг собора, как правило, были сконцентрированы все другие постройки монастыря. В пространственно–объемном решении они подчинены главному храму – собору.

Заключенные в ограду, жилые постройки образуют в соединении с главным храмом символический «овечий хлев»: такова этимология одного из обозначений монашеских поселений в греческом языке.

Кельи могут находиться внутри монастырской ограды, могут быть встроены в ограду в виде отдельных корпусов, либо келейные и хозяйственные помещения составляют каре, которое и представляет собой символическую ограду – защиту от мирских соблазнов. А массивные стены ограды символизировали переход в необыденность мира церквей и создавали покой защищенности.

Отдельные монастыри не имеют рукотворной ограды в силу своего особенного расположения. Это «пещерные», некоторые «островные» и «городские» обители.

Помещения для наемных работников, гостиницы, различные мастерские, старались, как правило, устроить вне монастырских стен.

Обязательным элементом внутреннего пространства монастырского двора был сад, символизирующий райские сады. Райский сад ассоциируется с первозданной свободой, со свободным пребыванием внутри благорасположенного к человеку мира. Именно этого переживания добивались творцы монастырских ансамблей.

Как правило, в саду культивировались растения южного происхождения, нехарактерные для наших широт. При этом, чем суровее были климатические условия, тем с большим упорством и самозабвением монахи возделывали диковинные культуры.

Монастырю – лучших мастеров и лучшее «стройное место»!

Строительство православных культовых сооружений повсеместно привлекало лучших, самых талантливых каменщиков, плотников, зодчих и иконописцев.

Замечательные традиции монастырской культуры, умение русских зодчих выбрать» стройное место» для сооружения православных обителей, глубокое чувство красоты природы, присущее русскому иночеству, врожденное ощущение гармонии формы, цвета и структуры материала, придавало архитектурным ансамблям монастырей удивительную пластичность и музыкальность.

Поставленные на возвышенности, у поворота центральных дорог и у излучины реки, православные обители, их храмы и колокольни, стены и башни были видны издалека и привлекали к себе внимание. Благодаря запоминающемуся силуэту они организовывали застройку окружающей местности, служили ориентирами и доминатами окружающего пространства.

Подведем итог сказанного

Архитектурно-хозяйственное устройство православного монастыря обеспечивало все базовые потребности его насельников т.е. возможности совершать Богослужение, проходить послушания, отдыхать и совместно питаться.

Организация быта и питания монастырской братии соответствовала главной добродетели иночества – смирению во всем. Простота, скромность жилых и рабочих помещений служили основным целям монашеской жизни, и достигалась самыми минимальными средствами.

Структура монастырского комплекса, его основные архитектурно-композиционные приемы и организация монастырского строительства в целом соответствовали каноническим требованиям Русской Православной Церкви, традициям русского иночества и религиозно-догматическим нормам.

Каменная ограда монастыря способствовала замкнутости от внешнего мира и сосредоточенности во внутренней жизни монашеской общины. Весь иноческий путь совершается внутри и скрыт от любопытных глаз. Устав и правила поведения для приезжающих в монастырь ограждали братию от лишних контактов и воздействий со стороны.

При этом монастырь не замыкался в себе и не запрещал паломникам посещать территорию обители. Ограничения подобного рода распространялись на гостей только в отношении скитских построек. Но, посещая обитель, паломник не мог заходить во внутрь здания – в соответствии с уставом монастыря, иноки не принимали в кельях гостей.

В конечном итоге, архитектурная концепция православного монастыря – замкнутого пространства, компактного и стремящегося к композиционному завершению объема – выражала идею православного, религиозно-культурного и общественно-духовного центра окружающей местности, «Града небесного на земле».

Источник: www.ardexpert.ru

26.12.2016, 1865 просмотров.

 

©  «Архитектурный Петербург», 2010 - 2020