Архитектурный Петербург
электронный бюллетень

Информационно-аналитический бюллетень

Союза архитекторов Санкт-Петербурга,

Объединения архитектурных мастерских Санкт-Петербурга,

Ассоциация СРО «Гильдия архитекторов и инженеров Петербурга»

Главная / Архив / 2017 / 05 / Этика и архитектурная критика

Архитектурная трибуна

Этика и архитектурная критика

В.М. Ривлин,

Архитектор

Этика, как система норм нравственного поведения людей, безусловно, не может не входить в пространство архитектурной критики, впрочем, как и вообще критики.

Проблема эта актуальна еще и потому, что творческий акт, творчество в любой его ипостаси пересекается с чувствительными аспектами человеческой психики, страдает авторское самолюбие, возникает нервозность в отношениях и т.д.

Вот как, понимая это, рассуждал Антон Павлович Чехов. В опубликованных мемуарах писатель Александр Куприн вспоминал: «Если авторы спрашивали его (Чехова) мнения, он всегда хвалил и хвалил не для того, чтобы отвязаться, а потому, что знал, как жестоко подрезает слабые крылья резкая, хотя бы и справедливая критика и какую бодрость и надежду вливает иногда незначительная похвала…»

Поэтому в парадигме отношений критика и «субъекта его анализа» очень важно найти правильный баланс в тональностях оценок и выводов.

У каждого аналитика своя методика, свой подход к теме и в этом смысле он тоже автор. И как всякий автор, в свою работу он включает себя личностно в полной мере.

Не случайно, поэтому в критике, равно как и в любой авторской работе, в том числе и архитектурной, внимательная публика всегда сможет обнаружить авторские приметы, подобно тому, как художник, портретируя модель, всегда в своей интерпретации привносит и себя. Так, в недавние советские годы, я с улыбкой вспоминаю, что многочисленные портреты вождей, исполненные художниками различных этнических корней, представляли к примеру Владимира Ильича то армянином, то грузином, а порой и узбеком, если эта, так сказать, ответственная работа оказывалась у них в портфеле заказов.

Существует в обществе довольно устойчивое мнение о том, что критик – это не состоявшийся мастер.

Если это театральный критик – значит не состоявшийся актер.

Если это литературный критик – значит не состоявшийся писатель.

Если это, наконец, архитектурный критик, – значит он определенно не состоявшийся архитектор.

Почему такие представления оказываются устойчивыми даже в среде профессионалов?

Они мне представляются таковыми прежде всего от непонимания того, что критика – это не менее творческое дело, чем актерство, архитектура или занятия живописью.

Только дело это иное

Пожалуй, можно признать, что творческий процесс дуалистичен. С одной стороны, он состоит из аналитики, а с другой из сочинительства в самом широком смысле этого слова.

Для понимания этого достаточно указать на то, что сидя в музыкальном салоне или концертном зале и слушая музыку, мы можем оценить ее достоинства и даже недостатки. Однако взять на себя труд сочинительства, композиторский труд, разумеется, мы не можем. Другое дело – это профессиональный разбор музыкальной партитуры. Для такой работы нужно иметь и профессиональную подготовку, и предрасположенность, и талант.

То же и в архитектурной критике

Аналитическое мышление и дар сочинительства – это две связанные между собой работы, но и отдельные, разные. Иногда они совмещаются в одном лице и тогда появляются крупные фигуры, такие как Леон Батиста Альберти, Ле Корбюзье или Фрэнк Ллойд Райт.

Однако встречаются мастера. которые не владеют мастерством публичных оценок и тем более не способны формировать свою методику в полноценный теоретический трактат.

Таким был по воспоминаниям современников талантливый ленинградский советский архитектор Евгений Адольфович Левинсон. Не случайно поэтому его связывала тесная профессиональная и человеческая близость с другим известным архитектором того же времени, – Игорем Ивановичем Фоминым, который как раз и отличался талантом аналитического мышления и широкой публичностью.

Очень часто творчество критика оказывается весьма уязвимым и незащищенным. Критик в своей работе чем-то напоминает мне минера, идущего по минному полю. Опытный минер, равно как и критик, всегда сделает свою работу аккуратной и чистой, и такой, которая не принесет вреда ни ему, ни авторам. Современные экономические отношения превратили работу архитектора в серьезный бизнес, в котором репутация оказывается существенным фактором существования в рынке. Критический компонент, попадающий в СМИ, часто может серьезно влиять на экономическую устойчивость архитектурной кампании. В этом коренное отличие современной критики от той, которая имела место в недавнем прошлом нашей страны. В советское время критика затрагивала, в лучшем случае, интересы автора, неудачи или удачи которого не слишком влияли на деятельность проектных организаций, где мастера стабильно получали гарантированную зарплату независимо от того, что обсуждалось в средствах массовой информации.

В новое время неудачи, отмеченные в СМИ, иногда могут приводить и к банкротству архитектурных кампаний. Этот аспект иногда значительно влияет на объективность критической информации, попадающей на страницы средств массовой информации. Вот почему от критика сегодня ожидают прежде всего независимых суждений, объективных оценок и убедительных выводов.

Вот почему мастера архитектуры, корпоративно связанные между собой профессиональными, а порой и товарищескими узами, вынуждены иногда отмалчиваться или выступать с оценками, грешащими субъективностью и конъюнктурой.

Это наносит вред не только реальной практической работе, но зачастую подрывает авторитетность экспертных, критических оценок, да и всей критической сферы в целом.

Позволю себе привести еще раз слова Антона Павловича, обращенные к начинающему автору: «Читал Ваш рассказ, чудесно написано, превосходно…»

И далее, как вспоминал А.И. Куприн, при некотором доверии и более близком знакомстве, и в особенности по убедительной просьбе автора, он все-таки высказывался, хотя и с оговорками, но определеннее, пространнее и прямее. Эта цитата очень хорошо говорит о мудрости великого писателя, который ясно понимал всю меру ответственности критических суждений в самом широком контексте.

Поделюсь своим скромным опытом в сфере архитектурной критики. Начиная аналитическое рассмотрение объекта, я обязательно вступаю в диалог с автором, полагая, что в таком диалоге я смогу гораздо полнее и глубже прояснить его творческую мотивацию и мировоззрение.

Эти диалоги оказываются очень полезными, потому что они раскрывают психологический, творческий и утилитарный слои в таких сложных процессах, как проектирование и реализация этого проектирования на практике.

Иногда такие диалоги оказываются трудными, порой даже сложными. Авторы в них проявляют излишнюю порой настороженность или подозрительность. Это и понятно, однако в конечном итоге такая практика все же оказывается весьма продуктивной.

В этом я убеждался и в те годы, когда и сам активно был занят в сфере реального проектирования и строительства.

И наконец, последнее

Как критик должен относиться к плохой, с его точки зрения, работе?

Архитектор А. Гегелло, вспоминая академика Ивана Фомина и его работу со студентами, писал, что когда тот появлялся в мастерской и молча обходил рабочие столы, то останавливался и консультировал он только тех, чьи проекты у него вызывали интерес.

Плохие работы его не интересовали, и молодые авторы таких неудачных проектов иногда и вовсе не удостаивались его внимания.

Этот пример научил меня правильно относиться к плохому в архитектуре.

Я стараюсь не замечать откровенных неудач, полагая, что для этого должны работать другие устойчивые фильтры в лице главного архитектора, градостроительного совета, общественного совета и т.д.

Мой удел представляется иным

Он видится мне в том, чтобы подмечать хорошее, стимулировать к хорошему и поощрять хорошее.

 

©  «Архитектурный Петербург», 2010 - 2020