Страшный сон петербургского архитектора

1924 год. В.И. Ленин умирает, и на сцену выходит И.В. Сталин. Город становится Ленинградом. Архитектору А.В. Щусеву заказывают проект мавзолея вождя. Мавзолею место, естественно, на центральной площади столицы, но уже не на Красной, а на Дворцовой. А где на площади? Естественно, в центре ея. Но там уже стоит гранитный столб с ангелом наверху. Чуждого рабочим и крестьянам ангела со столбом сносим и на их месте строим мавзолей. Людские толпы для входа в мавзолей заполняют всю площадь, а с трибуны мавзолея вожди принимают парады, идущие вдоль Зимнего дворца.

 Далее. В 30-х годах XX века возникает идея строительства Дворца Советов. Причем обязательно на месте самого главного храма столицы. Какой же это храм? Известно какой - Исаакиевский собор. Собор сносят, и архитектор Б.М. Иофан начинает чертить дворец высотой 320 метров до головы Ленина. Но война останавливает стройку на уровне фундамента, и после войны мы купаемся на Исаакиевской площади в теплом бассейне (мне, кстати, от дома близко).

 Затем мне снятся цитаты из документов 1951 года, где под словом «столица» подразумевается Ленинград. «Еще 16 лет назад в 1935 году Центральным комитетом ВКПб и СНК СССР было принято постановление «О генеральном плане реконструкции столицы», в нем на примере решения задач реконструкции столицы с ее многомиллионным населением конкретно и предельно ясно раскрыты глубочайшие Сталинские идеи построения социалистического города. Сталинская забота о человеке пронизывает»…и т.д. Еще цитата: «Решение правительства о строительстве высотных зданий в столице, принятое по инициативе вождя советского народа И.В. Сталина, означает начало нового, высшего этапа в развитии социалистического зодчества».

 Рассмотрим только один сюжет гениального сталинского плана - размещение высоток по пространству нашего города.

 Начнем с Государственного университета. Ему место, как известно, на каких-нибудь горах. У нас есть такая гора - Пулковская. Но там же обсерватория. Ну и что? Она войдет составной частью в комплекс, а телескоп, установленный на высоте 200 метров, еще лучше разглядит звезды. 200 метров - это высота здания без высоты горы. К новому Университету пера Л.В. Руднева и С.Е. Чернышева будет вести широченная эспланада (бывш. Пулковское шоссе), заполненная колоннами студентов. А поскольку за шпиль Университета будут задевать самолеты, то аэропорт перенесем на Ржевку. Далее по «гениальному Сталинскому генеральному плану» следует поместить жилой дом высотой 120 метров на площади Восстания. На Невском проспекте у Московского вокзала метро еще нет, поэтому сносим церковь арх. Демерцова и на ее месте архитекторы М.В. Посохин и А.А. Мдоянц строят красивый шпилевидный жилой дом. Он хорошо замыкает проспект и вступает в перекличку со шпилем Адмиралтейства.

 Потом на очереди размещение гостиницы высотой 130 метров на Комсомольской площади у трех вокзалов. Но Комсомольская площадь у нас почти на конце города, а вокзал (Московский) в центре. Причем на площади он один. Выбираем площадь у вокзала. Однако куда здесь воткнуть эту высотку? Пожалуй, единственный вариант - заменить гостиницу «Октябрьская» новой гостиницей. И архитекторы Л.М. Поляков и А.Б. Борецкий блестяще справляются с этой задачей. Теперь пассажиры, выходящие из Московского вокзала, сразу видят, что приехали не в областной центр, а в столицу рабочих и крестьян.

 На повестке дня высотка на Котельнической набережной. Именно такой набережной у нас нет, хотя набережных полно. Например, подходит та, где разветвляется Нева и Большая Невка. Еще только в далекой перспективе уродливый Монблан, а с Боткинским музеем можно не считаться. К тому же напротив крейсер «Аврора». Сказано – сделано, и архитекторы Д.Н. Чечулин и А.К. Ростковский возводят здесь красивую 150-метровую высотку, в которой потом будут жить лучшие люди страны.

 Страшный сон входит в завершающую фазу. Осталось разместить еще четыре высотки. По «гениальному Сталинскому плану» заметно, что высотки тяготеют к Садовому кольцу. Кольца у нас нет, но есть полукольцо в виде Садовой улицы от Марсова поля до Покровской площади (она же площадь Тургенева). На всем ее протяжении есть четыре подходящих площади: само Марсово поле, пересечение с Невским проспектом (почти площадь), Сенная площадь и Покровская площадь. Вот на них-то и впишутся удачно четыре высотки, явившиеся мне во сне.

 Начнем с Марсова поля. Странно иметь в центре столицы какое-то поле с кустами сирени. Правда, здесь покоятся жертвы революции. Жертвы не трогаем, а административное здание на Смоленской площади высотой 130 метров архитекторов В.Г. Гельфрейха и М.А. Минкуса размещаем ближе к Суворовской площади по оси Кировского моста и Кировского проспекта. Вот это будет замыкание! Красота! Правда, перед ним какой-то рыцарь в латах, чуждый пролетарскому соцреализму. Его логично заменить Ильичом на броневике.

 Следующая задача труднейшая. Нужно разместить административное здание в Зарядье высотой 250 метров на перекрестке Невского и Садовой. Но для архитектора Д.Н. Чечулина это не задача. Он возводит эффектную высотку на месте Гостиного двора, который есть воплощение торгашеского духа, чуждого рабочим и крестьянам. Покоряя красотой, это здание еще и увековечит память убиенных на этом месте в 1905 году. Ну и главное, что теперь на главном проспекте столицы будет солировать не башня Городской Думы времен прогнившего царского режима, а наш социалистический небоскреб. Вот так!

 Следующая площадь - Сенная. Нет сомнений, что для размещения административного здания архитекторов А.Н. Душкина и Б.С. Мезенцева у Красных ворот высотой 110 метров подходит место, занимаемое храмом Спаса на Сенной. Зачем ждать 1960 года, сносим нынче, а новая высотка успешно компенсирует утраченную вертикаль и придаст всей площади новое звучание – торжество материи над духом.

 И, наконец, Покровская (Тургеневская) площадь, замыкающая впечатляющую композицию Садового полукольца. Здесь воздвигаем в центре вместо Покровской церкви (а как же иначе?) монументальное здание гостиницы на Дорогомиловской набережной высотой 190 метров от архитекторов А.Г. Мордвинова, В.К. Олтаржевского и В.Г. Калиша, и вся Садовая улица получает монументальное завершение.

 Излишне напоминать, что все постройки и их авторы стали лауреатами Сталинской премии первой степени, и шампанское лилось рекой шириной с Фонтанку.

 Вот таким мог бы стать наш город, если бы архитектурные сны сбывались (не дай Бог!). И все дело в том, что в те довоенные годы академик Д.С. Лихачев еще не сформулировал свою крылатую максиму о «небесной линии», поскольку сидел в лагере на Соловках, а вождь И.В. Сталин о ней и не подозревал (хотя подозревал многие линии).

 Что касается самой дискуссии о том, хорошо или нет, что наш город не столица, то мне известно, что есть люди сожалеющие об этом. Я же нахожусь по другую сторону баррикады. Справедливости ради еще скажу, что мой сон только отчасти фантастический, поскольку отец всех народов, восседая в Смольном (а может быть в Зимнем дворце), естественно, не считался бы с наследием прогнившего царского режима.

 Ну что, коллеги? Страшно? То-то! Тут было мне еще начинало сниться, куда бы пристроить Новый Арбат, но, к счастью, я проснулся в холодном поту. Оглядевшись окрест, убедился, что любимый Петербург сохранился почти в прежнем виде, и если бы не 400 метровый Лахта-центр, еще долго бы оставался уникальнейшим памятником мирового градостроительства.