От копировщиц к компьютерщикам

Я стал свидетелем коренного технического прогресса в методах и способах проектной деятельности, который, как и всякий диалектический процесс, можно расценить двояко, т.е. выявить как плюсы, так и минусы. Конечно, в любом проектном действии первична мысль. Она рождается в «черном ящике» личного воображения и не поддается рациональному объяснению. Однако, покинув «черный ящик», мысль выходит в жизнь и тут попадает как в ласковые, так и в грубые руки соучастников процесса. Итак, раньше твой рукотворный чертеж брала прилежная копировщица и, промаслив кальку, воспроизводила твой замысел на ватман. И в той, и в другой фазе к идее прикасались руки, сообщая работе известную одухотворенность. Уже не говоря о том, что демонстративная подача проекта была целиком плодом авторского графического умения. Автор как бы задействовал оба полушария мозга, иногда демонстрируя перевес то «рацио» то «иррацио» в подходе к архитектурной задаче. Можно назвать массу примеров, когда красивая подача маскировала примитивную зодческую мысль. Не забуду грандиозную подачу на градсовете комплекса нового университета, где талантливый В. Маслов всех покорил симфонией бесконечных облаков, отвлекая таким образом от сути проекта. Иногда архитектурная графика у старых мастеров превращалась в самоценное художественное произведение. Вершиной такого подхода было творчество Пиранези, где архитектура была поводом, а не целью.

 Наконец, в середине 90-х годов, лет на двадцать позже остального мира, до нашего Ленпроекта докатилась компьютерная эра. Казалось бы, создав реальное облегчение рутинного труда, это обстоятельство внесло коренные изменения в структуру творческого труда. Особенно для архитекторов моего поколения. Нет, конечно, первичной осталась мысль, рожденная на клочке бумаги, но дальнейшая судьба этой мысли передавалась машине, которая диктовала свои законы и подходы. В отличие от копировщицы, чуть ли не на первый план выступала фигура машинного оператора, которому генератор основной идеи должен был, сидя рядом, подсказывать нюансы своих замыслов. Из чертежа, можно сказать, исчезла рукотворность, а с ней и частично душа.

 Да, легче стало распечатать на принтере легион чертежей для всяческих демонстраций, но архитектор поневоле почти усыпил в себе художника. Больше того, компьютерная архитектурная графика своей цветастой вседозволенностью в значительной степени нивелировала и усреднила мировую архитектуру. Похоже, что, формулируя стиль современного зодчества, можно к нему прикрепить ярлык - «компьютерный стиль».

 Кроме того, широкие возможности компьютерных программ с их фокусами посредством фильтров, масок привели, как следствие, к моде на деконструктивизм в виде программного стиля, столь мне чуждого. А.С. Пушкин любил наш город за «строгий стройный вид», завещая нам, таким образом, его характеристики. Деконструктивизм покушается на эту заповедь, и если он примет массовый характер, то поэт будет нами недоволен. Насилие над логикой, над законами земного тяготения, клоунские издевательства над геометрией и законами статики – вот особенности этого стиля, взращенного вседозволенностью компьютерной клавиатуры.

 Но, как говорится, что нельзя отменить, то следует возглавить. Уже появились коллеги, освоившие «комп» (компьютер) и успешно стучащие по «клаве» (клавиатуре), высекая из него современную архитектуру. Но мой прогноз – со временем «рука» будет цениться все больше и больше.

 Еще проблема – чему учить молодняк? Учить ли построению перспективы или обучать соответствующей программе? Учить ли классической отмывке или учить богатым возможностям фотошопа с его фильтрами и масками? Я далек от проблем начальной школы, но, может быть, и там думают – зубрить ли таблицу умножения или всем подарить калькуляторы? Есть мнение, что, начав с традиционного классического обучения, затем гарантируем у молодого профессионала высокий вкус, независимый от инструмента. Может быть. Действительно - говорил же Шагал какому-то абстракционисту: «а лошадь нарисовать можешь? Нет? Тогда забирай свои картины с выставки!» Поэтому для себя я решил, что единственное, чему следует обучать, – это искусству размышлять, обосновывать и формулировать свои идеи устно и  графически.

Архитекторы и народ

 Интересный парадокс – архитекторы по определению имеют целью служение народу, помимо эгоистических целей самовыражения. Для примера приведу свою личную статистику: 2160 тысяч кв. метров жилой площади и 139 тысяч новоселов.  Это население среднего города. И это объем жилья, построенного за 45 лет моего авторского, гаповского и начальственного участия. Удивительно, что именно народ, вселившийся в квадратные метры или начавший эксплуатировать общественные кубические метры, выступает зачастую вандалом по отношению к детищу архитектора. Оглянемся кругом. Безвкусно застекленные балконы и лоджии с целью превратить летние помещения в кладовые для хлама. Оснащение своей квартиры белой пластиковой столяркой в доме с цветной столяркой. Пробивки дополнительных проемов. «Озеленение» придомовой территории хаосом древесных стволов. Закрытие главного входа в общественное здание в угоду боковому. Перегораживание и трансформация внутренних пространств, искажающих замысел. Надстройка жилых зданий, в том числе и исторических, самодельными мансардами. О нашествии китчевой рекламы уже умолчу. И многое другое, что замечает внимательный архитектурный глаз, наблюдающий город. Есть характерный пример – судьба красивого интерьера аэропорта Пулково-1.

 Примеров, когда самодеятельность потребителей архитектуры пошла бы ей на пользу, в разы меньше.

 Уповать на появление суровых законов бесполезно, учитывая особенности национального отношения к законам. Как говаривал один архитектор, главная задача – быстро сфотографировать сданный объект, поскольку через год можешь его не узнать.

О свободе и давлении

 Я проработал в профессии при двух социальных устройствах, и сравнительные выводы об архитектурном творчестве в тех и других условиях любопытны.

 Начать с того, что, как в любом диалектически сложном явлении, для характеристик не может применяться только одна краска – черная или белая. Поэтому все явления логично разложить на две колонки: с плюсами и с минусами. Плюсы творчества при социализме вытекают из его природы. Единый государственный заказчик, единый государственный подрядчик и единый проектировщик, пусть и в разных организационных формах, позволяют решать большие градостроительные задачи, опираясь на плановые прогнозы развития страны и ее частей, а  при отсутствии собственности на землю охватить единым замыслом большие территории. Последовательная стадийность проектирования от генерального плана города через стадию проекта детальной планировки к проекту застройки отдельных кварталов и, наконец, к проектам отдельных зданий позволяет, как правило, довести градостроительный замысел до натуры, не опасаясь (опять же как правило) каких-то внезапных строительных сюрпризов. Как положительное следствие этих свойств, при социализме возможно создание ансамблевой застройки как жилых, так и общественных зданий.

 Далее. Социальный эффект от бесплатной раздачи жилья, пусть не самого высокого качества, широким массам в сравнении с необходимостью такое жилье покупать требует глубокого анализа и может быть оценен только в отдаленной временной перспективе, причем посредством гласного или негласного всенародного референдума.

 К минусам социалистического творчества волшебным образом относится оборотная сторона его плюсов. Отсутствие конкуренции во всех составляющих процесса приводит к известной серости и однообразию проектных решений, а неразвитость строительной базы, отсутствие заинтересованности в качестве строительства приводят к низкому качеству конечного архитектурного продукта. Появление ярких, высококачественных произведений происходит, таким образом, не столько благодаря, сколько вопреки системе. Действовала поэтическая максима Е. Евтушенко: «Мы умудрялись брать заказы, а делать все наоборот». Мне это было близко.

 Архитектурное творчество после 1991 года стало носить иные свойства. К его плюсам можно отнести появление множественного заказчика, вытекающего из появления частного собственника на все на свете – на землю, на здание, на квартиру. Появились разнообразные формы проектной деятельности: от крупных ОАО до мелких ООО, среди которых конкуренция уже отобрала сильнейших. Государственные проектные фирмы стали редкостью и ориентированы в основном на специфические виды работ.

 Отсутствие (почти) сдерживающих факторов в стилевых и художественных предпочтениях архитекторов привело к действительному разнообразию застройки. Возникшая свобода передвижения по миру позволила изучать всемирный опыт не по репринтным журналам, а воочию. Это же относится и к возможности общаться с зарубежными коллегами и совместно работать над проектами.

 Развитие интернета и электронной почты изменило характер коллективного проектирования, когда можно «сидя дома» обмениваться чертежами на любом расстоянии и таким образом формировать любые виртуальные бригады, в том числе и международные. Любопытно, что нахлынувшая свобода творчества (относительная) прошла две фазы: до появления Правил землепользования и застройки и после. Характерным примером первой фазы является формирование застройки вдоль ул. Савушкина в ее западной части, которую можно охарактеризовать слоганом «кто во что горазд». Здесь разнообразие положило гармонию на обе лопатки. Появление правил создало хоть какие-то рамки для безудержного буйства капитала. Правда, положительных примеров появившихся ограничений (при абсолютном отсутствии самоограничений) пока не наблюдается.

 Но какого же ребенка мы выплеснули вместе с водой? Да, существует стадия «проект планировки территории», в которой составной частью выполняется «эскиз застройки», где архитектор воспаряет в своих фантазиях. Однако после того как территория разбита на отдельные «лоты», попавшие в руки разных инвесторов, нет такой силы, которая заставила бы их придерживаться общего замысла. Все это имеет своим следствием невозможность создания ансамблевой застройки больших территорий. Сегодняшняя застройка напоминает шпаклевание на теле города отдельных пятен (лакун). Причем шпаклевка эта, как правило, диссонансная. Большой вред нашей чувствительной сфере наносит неуклюжая попытка государства что-то регулировать. Так, на архитектуру распространили действие закона о закупочных тендерах (№ 4), где  основным и единственным критерием является наименьшая цена услуги. Ну, и в эту щель, понятно, полезли маргиналы с нереальными демпинговыми ценами.

 Взамен диктата КПСС возник диктат капитала, осуществляемый через вкус конкретного инвестора, который неразборчивый архитектор готов принять за соответствующий гонорар. Так появились коммерческие архитекторы и архитектура под девизом «Чего изволите?».

 Напор денег, характерный для нашего времени, привел к активному вторжению застройщиков в исторический центр города, в отличие от советских времен, когда центр был фактически законсервирован, а стройиндустрия резвилась на окраинах. О проблемах, которые возникают при вторжении в хрупкую ткань исторического города, написано много. На эту же тему приведу тезисы своего выступления перед студентами ГАСУ в апреле 2012 года.

 Размышления о диктате денег уводят нас в нескончаемую дискуссию над сакраментальным вопросом: деньги – добро или зло?. Поскольку над этим вопросом бьется человечество всю свою историю, я скромно помолчу.

К сожалению, запоздало в нашей борьбе с «Охта-центром» мне попалась одна из «крохоток» А.И. Солженицина под названием «Город на Неве».

 Вот цитата из нее. «Преклоненные ангелы со светильниками окружают византийский купол Исаакия. Три золотых граненых шпиля перекликаются через Неву и Мойку. Львы, грифоны и сфинксы там и здесь – оберегают сокровища или дремлют. Скачет шестерка Победы над лукавою аркою Росси. Сотни портиков, тысячи колонн, вздыбленные лошади, упирающиеся быки. Какое счастье, что здесь ничего уже нельзя построить! – ни кондитерского небоскреба втиснуть в Невский, ни пятиэтажную коробку сляпать у канала Грибоедова. Ни один архитектор, самый чиновный и бездарный, употребив все влияние, не получит участка под застройку ближе Черной речки или Охты...»

 Интересно, читали ли эту «крохотку» г. Матвиенко и г. Миллер, когда захотели воткнуть небоскреб напротив Смольного собора? Похоже, что не читали. Ну, а для нас этот текст был бы пусть и слабым, но козырем в неравной борьбе с капиталом.


(Окончание в следующем номере)