Архитектурные конкурсы сто лет назад

На первых порах такие профессиональные состязания были немногочисленными. Наиболее памятны из них два конкурса проектов будущего Спаса на крови (1881 и 1882 годов), которые стали важными вехами в эволюции «русского стиля». Но процесс шел по нарастающей. На рубеже XIX–XX веков конкурсы прочно укоренились в архитектурной жизни Петербурга. Распространение их достигло апогея в начале 1910-х годов.

 Как правило, конкурсы проводились архитектурными обществами: чаще всего Санкт-Петербургским обществом архитекторов, реже Обществом гражданских инженеров или Обществом архитекторов-художников. Заказчиками выступали учреждения или частные лица. Вместе со специалистами они разрабатывали детальные программы конкурсов, определяя основные требования к проектам, включая состав и примерные размеры помещений. Заказчики обеспечивали премиальный фонд, а профессиональные сообщества избирали членов жюри (тогда назывались комиссиями судей) и отвечали за объективность оценки и выбор лучших работ. Иногда конкурсы объявлялись по инициативе самих обществ.

 Премированные, а также рекомендованные к приобретению и оплаченные проекты становились собственностью заказчика, который волен был использовать их по своему усмотрению. Победители конкурсов не так уж часто получали право на строительство зданий. И сами конкурсные проекты редко осуществлялись без основательной корректировки.

 Смысл этих творческих состязаний заключался в том, что они помогали найти оптимальное решение заданной темы или, по крайней мере, давали исходный материал для ее дальнейшей разработки. Участие в них содействовало получению выгодных заказов, помогало завоевать известность либо упрочить уже сложившееся реноме, наконец, приносило в виде премий ощутимый заработок. Конкурсы были тем горнилом, в котором выковывалось и оттачивалось мастерство молодых архитекторов. Как правило, проекты выставлялись на обозрение, лучшие из них публиковались, становясь активной частью профессиональной жизни, а со временем – истории зодчества. Отзывы жюри обычно тоже печатались в журналах «Зодчий» и «Строитель» и были достоянием гласности.

 Тематика конкурсов охватывала, главным образом, разные типы общественных зданий и в меньшей степени затрагивала жилые дома. Иногда выдвигались особые условия, касавшиеся организационных моментов или внешнего характера построек. Так, к проектированию дома Общества гражданских инженеров на Серпуховской улице допускались только члены этого общества. В отношении Дома городских учреждений на Садовой улице предписывалось: «Здание по внешнему своему виду должно служить украшением города». Для доходного дома на Каменноостровском проспекте, 26–28 требовалась отделка «простая, но изящная и солидная. Стиль так называемый «Decadance» не допускается».

 В начале XX века в Петербурге было проведено немало открытых конкурсов по крупным объектам. Среди них: Музей А.В. Суворова, Витебский вокзал, Дом Перцова на Лиговском проспекте, комплекс Гвардейского экономического общества (ныне ДЛТ), храм-памятник 300-летию царствования Дома Романовых, Выставочный корпус Русского музея. Но право строить эти здания получали не обладатели первых премий, а другие архитекторы. Победителям конкурсов реже удавалось осуществить свои замыслы. Так, именно они стали создателями Городской больницы имени Петра Великого (Л.А. Ильин, А.И. Клейн, А.В. Розенберг), Русского торгово-промышленного банка (М.М. Перетяткович), Мечети (Н.В. Васильев).

 Наряду с открытыми практиковались закрытые (частные, именные) конкурсы. В этих случаях, как правило, автор избранного проекта становился автором осуществленного здания. Так произошло, например, с постройкой Московского купеческого банка (Л.Н. Бенуа), Азовско-Донского банка (Ф.И. Лидваль), Училищного дома имени Петра Великого (А.И. Дмитриев).

 Участие в конкурсах привлекало, в основном, представителей младшего и среднего поколений. Маститые зодчие: Л.Н. Бенуа, П.Ю. Сюзор, И.С. Китнер, А.И. фон Гоген, Г.Д. Гримм – составляли ядро комиссий судей. Имевший множество частных заказов В.В. Шауб и ряд других плодовитых строителей не были заинтересованы в этих соревнованиях.

 Самыми активными конкурсантами 1900–1910-х годов выступали Л.А. Ильин, А.Ф. Бубырь, О.Р. Мунц, А.И. Дмитриев, А.Л. Лишневский, М.Х. Дубинский, М.М. Перетяткович, М.С. Лялевич, И.А. Фомин, С.С. Серафимов. Абсолютным чемпионом по конкурсам был Н.В. Васильев. Он сумел завоевать 55 премий за проекты для Петербурга и разных городов Российской империи (часто – в соавторстве).

 Неожиданно самым многочисленным, беспрецедентным по числу представленных работ (88!) оказался конкурс проектов доходного дома И. фон Бессера на Владимирском проспекте, 19 (1902 г.). Причем домовладельцу удалось привлечь большую группу немецких архитекторов. Но жюри отдало предпочтение работам петербуржцев, и такой выбор не удовлетворил заказчика, который проигнорировал их предложения. Это было его право: кроме выплаты премий, он не имел обязательств перед конкурсантами.

 Закулисной возней сопровождался «злополучный городской конкурс» по Дому городских учреждений на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта (1903 г.). В жюри поступило немало анонимных писем, «весьма некорректных по своему содержанию». Кто-то сетовал на малое число премий и предлагал приобрести, то есть оплатить, еще несколько работ; кто-то настаивал на пересмотре результатов, буквально шантажируя члена жюри И.С. Китнера: «Услуга за услугу – в долгу не останемся, когда будете баллотироваться в председатели Общества». Рассмотрение проектов затянулось, и изнемогавший от нетерпения аноним взывал: «Господа, пощадите нервы!» Победителем конкурса стал А.И. Дмитриев, но строительство было доверено А.Л. Лишневскому, занявшему второе место.

 В 1910 году на представительном конкурсе доходного дома Первого Российского страхового общества на Каменноостровском проспекте, 26–28 первую премию (3500 рублей) получили Н.В. Васильев и А.И. Дмитриев. Авторитетный Л.Н. Бенуа счел неприемлемой «декадентскую» стилистику их работы – блестящей вариации северного модерна. Анонимный участник писал, что удачное сочетание «таланта и спорта» в этом проекте загипнотизировало жюри даже при «висящей на воздухе стенке». Заказчик также предпочел иное решение и поручил строительство своему штатному архитектору Ю.Ю. Бенуа и его кузену Л.Н. Бенуа.

 Как видим, творческие состязания редко давали карт-бланш их победителям, а подчас сопровождались подковерной борьбой и примитивными интригами. Впрочем, это лишь теневая сторона интенсивной конкурсной жизни. Несмотря на неизбежные издержки, конкурсы эффективно помогали поднять планку архитектурной практики начала XX века, наследие которой столь притягательно и актуально в наши дни.

 В первые послереволюционные годы проведение конкурсов стало основным видом творчества. Они оставались важнейшей частью новаторских исканий 1920-х годов. Но это уже другая история.