Критика шрапнелью

Заметки после программы «Отражение»
на тему «Петербург. Хроника разрушений»  
30 июня, канал "100 ТВ"

Бог избавил, не был на допросах. Теперь, постояв за зеркальным столом в студии программы «Отражение», кажется, похожие ощущения испытал. Некоторым любителям архитектуры очень хотелось знать:
– Неужели все петербургские архитекторы либо саперы, либо лесорубы?
– Почему они рвутся делать проекты именно для центра?
– Почему они строят из стекла и бетона?
– Почему не отказываются от заказов жадных инвесторов?
– Почему Григорьев не поступил в «Галерее», как Трезини, который разбил 12 коллегий на фасады?
– И (постоянным рефреном) должны ли архитекторы отвечать за свое творчество, за свои творения?

Не только спрашивали, но и досрочно отвечали сами: ведущая Марианна Баконина, неоградозащитник Михаил Новицкий, интересующийся архитектурой режиссер Петр Троицкий, лидер примечательного московского движения «Архнадзор» Наталия Самовер, а также идеолог архитектурной критики еще один режиссер Александр Сокуров. В кино, видимо, очень модно теперь пообсуждать архитектуру. Ответы покоились на немногочисленных постулатах, из главный которых – что якобы Петербургу от архитекторов нынче вреда больше, чем в прошлом Ленинграду от немецко-фашистских захватчиков.  Второй, не менее важной позицией оказалась чисто классовая: застройщик – это жадный паразит и от его стремления к наживе исходит погибель. Третья – Петербург то ли уже полностью разрушен, то ли близок к тому. Четвертая мысль – поодиночке архитекторы просто вредны, но когда собираются в союз – это полная катастрофа.

«С ужасом и слезами смотрим мы на то, что сейчас происходит в Северной столице», – вещала из Москвы одновременно с трех мониторов лидер движения «Архнадзор» Наталия Самовер. К ее чести, правда, во время передачи она сумела сдержать себя и не разрыдалась. Еще более мужественно вел себя Михаил Новицкий, музыкант, член движения «Зеленая волна». С оголенными предплечьями, весь в коже и в кепке, как у Холдена Колфилда – с козырьком назад, – он мечтал все взорвать. Куда ни кинь взгляд, везде такая гадость, что хочется взрывать. То есть даже не мне, говорил он, хочется, а вот прохожей женщине, ссылался он на некую решительную даму, которой не понравилось здание на Большеохтинском проспекте, 9. Его и упомянутой дамы мечты искусно воплотил нанятый аниматор. Разложенные в два яруса боезаряды на экране исправно взорвались, и дом просел ровно на высоту, разрешенную теперь правилами землепользования и застройки.

Эти кадры, однако, по степени драматизма не могли сравниться с заставкой к сочиненным о некоторых зданиях эссе Сокурова-Золотоносова под общим названием «Петербург. Хроника разрушений». Там снаряды рвутся не по-детски. Под звуки немецкого военного марша и истеричного голоса то ли самого Гитлера, то ли немецкого Левитана на Петербург  валятся с неба горящие дома. Далее печальный женский голос сообщает, что это война против Петербурга, а война – это преступление. Непредвзятому зрителю сразу становится ясно, где эти преступники. Вот они –  Пупкины, которые вообразили себя Монферранами, сидят, прикрывшись почетными званиями, по своим офисам и совершают одну градостроительную ошибку за другой.

«Архитектурное сообщество в Москве и в масштабах всей страны чудовищным образом разложено и абсолютно не имеет корпоративной этики…» – сглотнув слезы, вещала с мониторов Наталия Самовер. «Разрушение Петербурга – национальное русское преступление», – укреплял ее в вере Александр Сокуров, – потому что его разрушают русские архитекторы и русские строители, потому что все делается руками русских, многие из которых прожили в этом городе целую жизнь».

Время от времени острие критики отводилось от архитекторов и прикладывалось к представителям бизнес-сообщества. «Захапать он хочет, захапать!» – убеждал зрителей в истинных намерениях инвестора Михаил Новицкий. Нить умело подхватывала ведущая, вводя в дело сильный образ отрезанной ноги. Оказывается, гражданственный зодчий должен отказаться от неправильного заказа, как врач, которому заказали ампутировать здоровую ногу вместо больной.  Дело зодчих на глазах преобразовывалось в «дело врачей»…

Борис Кириков и Владимир Лисовский на этой беседе явно оказались в обстановке более сложной, чем присутствующие архитекторы. Я бы сказал, что им приходилось делать нравственный выбор между профессиональной обязанностью осуществлять архитектурную критику и потребностью защищать своих пациентов от враждебных наскоков людей, приватизировавших звание градозащитников. Ясно и недвусмысленно выразил свою позицию Кириков: «Мы живем в эпоху оголтелой архитектурной критики». И то правда.

Неокритики не на шутку воинственны: 
– Война за сохранение Петербурга продолжается.
– Петербург несет одну потерю за другой.
– Мы теряем город объективно.

И, наконец:
– «Это надо взрывать» Новицкого – о некоторых (спасибо, что не всех) произведениях ныне живущих зодчих.

Владимир Григорьевич Лисовский такую агрессивную критику шрапнелью не признает и утверждает, что в настоящее время архитектурной критики вовсе нет. Профессионал архитектурной истории и теории, от которого постоянно достается даже Сюзору, Парланду и Барановскому за порчу классического наследия, не повелся на общую тенденцию передачи «мочить» современных зодчих, а по существу защищал их от нападок. Лисовский сказал главное: «У архитектора есть право говорить своим языком».  На грубые попытки заставить его сыграть по правилам режиссеров встречи и обругать хоть здание, которое ему не нравится точно, Лисовский отвечал, что у этого архитектора есть несколько других, хороших построек. Боюсь, что оба критика идеологов передачи разочаровали.

А правила у режиссеров и идеологов были вполне определенные. Стоило, например, Владимиру Попову положительно высказаться о наших предках так, что «в прошлом законов не было, а строили правильно», как Наталия Самовер через несколько минут одернула собрание в том смысле, что разговор, мол, идет о том, как законов не выполнять, хоть прокуроров зови. Воинственные аллегории получили достойное пополнение криминальными. Совпадение по срокам сноса двух зданий в Москве Самовер остроумно назвала «ночью длинных ковшей», а вскоре все зрители узнали, что тактика длинных ковшей взята на вооружение городскими властями Петербурга.

Зрители в интерактивном голосовании ответили на вопрос об ответственности архитектора за свои творения, разумеется, положительно. А как на него еще можно ответить? Никита Сергеевич Хрущев в свое время говаривал с коммунистической прямотой: на провокационные вопросы не отвечаем. В постановке вопроса авторами передачи сквозит враждебность, стремление вывести зодчих на чистую воду, разоблачить их алчные намерения. Хотя на самом деле вопрос вполне закономерен. И ответ на него примерно такой: да, каждый архитектор несет ответственность за свои произведения  –  за их соответствие нормам, за их соответствие градостроительному законодательству, за исполнение в них триады Витрувия. Да, каждый архитектор ответственен перед учителями за то, чтобы не забыть и не исказить их наставления, перед своими профессиональными предшественниками за то, чтобы достойно пронести принципы профессии через трудности времени, перед потомками за наследие, которое оставлено.

К сожалению, скорее всего, большинство зрителей отвечали на неопределенный вопрос именно в том смысле, который был заложен авторами передачи. Очевидно, что от архитектурного цеха требуется некоторая дополнительная работа для снятия стрессовой ситуации со своим общественным реноме. В первую очередь необходимо повысить качество архитектурной критики. Одновременно предпринять попытки перевести плоскость общественной дискуссии в зону обсуждения конкурсных проектов. Убедить заинтересованных в развитии архитектуры людей в плодотворности именно такого рода занятий, а не причитаний по поводу плохих, по их мнению, зданий. И по мере сил бороться со следующими пагубными стереотипами.

Первый: «Сохранение важнее созидания». К числу людей, его разделяющих, относятся  многие весьма уважаемые, благонамеренные и даже симпатичные, но ошибка их не становится от их качеств менее значимой. Носители данного стереотипа огорчительно не понимают логики развития любого процесса, в том числе архитектуры, как череды изменений, из которых общество отбирает лучшее и закрепляет на определенном этапе. Они требуют, чтобы все изменения были лучшими, и готовы клеймить позором тех, кто не выбился в классики. Они вообще отрицают для своих современников-соотечественников право на поиски и развитие.

Второй: «Все без исключения инвесторы и девелоперы – это жадные и необразованные рвачи, готовые за лишний процент прибыли застроить Сенную площадь». Реже, хотя, к сожалению, часто, встречается расхожее мнение и о продажности архитекторов, об их якобы готовности за хороший гонорар застроить не только Сенную, но и Дворцовую площадь.

Третий: «Декларативное отношение к реставрации и воссозданию». Сущность его заключается в провозглашении единственно возможным алгоритмом действий физическое сохранение здания-памятника и его реставрацию методами и технологиями, существовавшими на момент создания.

Четвертый: «Градостроительные ошибки – это свойство исключительно современной жизни, ее последних лет».

Пятый по счету, но не по значению: «Стереотип моратория, то есть желательности полной остановки архитектурной и строительной деятельности в центре Петербурга».

Снятие перечисленных стереотипов послужило бы хорошей основой для формирования общественного согласия, позитивной творческой атмосферы в городе. Как мне кажется, другим важным средством установления общественного баланса в области архитектуры станет резкое расширение конкурсной практики, сопровождающейся общественными обсуждениями проектов. Важнейшим же из искусств теперь, очевидно, является уже не кино и даже не архитектура, а телевидение, и нам, работникам архитектурного цеха, придется на его музу потратиться.

Владимир Попов, президент Союза архитекторов Санкт-Петербурга:
– Мы пошли на передачу, прекрасно понимая, что это будет ток-шоу. Для нас было важно обозначить и обсудить проблему, а не замалчивать ее или ругаться «по поводу». В результате из обвинительных интонаций перешли в если не обсуждение профессионалов, то в диалог людей, искренне заинтересованных в решении проблемы. Общее в целом позитивное впечатление портила разве что столичная дама с огульной критикой московских властей.
Отмечу, что и у нас – представителей архитектурного цеха – не было единой позиции. Например, в отличие от большинства практикующих зодчих, профессор В.Г. Лисовский искренне считает, что Петербург кончился с эпохой классицизма.

Юрий Земцов, генеральный директор и совладелец архитектурного бюро «Земцов, Кондиайн и партнеры»:
– После передачи я подошел к ее ведущей Марианне Бакониной и спросил, зачем надо было приглашать солидных людей и ставить их в положение мальчиков для битья. Мы шли в надежде на конструктивное обсуждение и серьезный разговор, но ни того, ни другого не получилось. Дали сказать два слова, а потом уже узнали про «прямой эфир» и опрос телезрителей…